Академик Нигматуллин.



По своей общественной деятельности мне приходилось встречаться, общаться, обращаться, с различными людьми, занимаемые какое-то официальные должности, или ученые, которые могли бы разъяснить ту или иную позицию занимаемое официальными лицами государства. Чаще всего это были писатели члены СП Татарстана и ученые д.ист. н., ведущие профессора в этой области, как М. Закиев, или А. Каримуллин, М. Усманов маститые специалисты истории. Поскольку общественная деятельность, тем более, требовало много усилий для решения самого малейшего национального вопроса. Касательно самых простейших из всех простейших вопросов, превращалась для нас в неразрешимую проблему. И самого простейшего из необходимых вопросов, не возможно было решить без участия партийных органов. Проблем было множество, от ставки для концертмейстера, с окладом в 69 рублей месяц, для татарской самодеятельности, и помещения для репетиций артистам. Или, скажем, найти место для проведения собрания, в советское время обворачивалась для нас неразрешимой проблемой. Поскольку московские татары в Москве и Подмосковье не имели никакого помещения, не имели даже одного кв.м. площади, кроме своей жилплощади. Хотя в Москве имелся дом построенной, татарами и для татар, до революции, но, нас туда не пускали. Согласитесь, наши квартиры для таких целей приспособить было не возможно. Вот и приходилось обращаться во все властные инстанции, чтобы получить разрешения, для проведения своих мероприятий.

Или скажем, нам не понравилась трактовка нашей истории освещенной в какой-то книге, какого-то автора татарофоба, их было множество, или опубликованной в какой-то газете и т.д. Вот за толкованием обращался своим специалистам. Но не только к ним приходилось обратиться, но и ученым технических наук, таким как академик АН СССР Хабиб Миначев, директор Химического института, академик Камил Ахметович Валеев, директор ФТИ РАН, но уже по другим вопросам.

Когда в 1988 году мы создали общественную организацию татар Москвы, я оказался во главе этой организации, избрали заочно почетным членом нашей организации, в том числе академика Х. Миначева и других наших деятелей науки и искусства. Которые имели вес в советском обществе и пользовались уважением среди татар. Тут были и любимые нами певец И. Шакиров, и известные ученые, академики А. Каримуллин, М.Усманов, М. Закиев, наши писатели М. Юныс, Т. Минуллин, дирижер ГБТ Фуат Мансуров, академик К.А.Валеев, последний даже согласился возглавить в 1989 году наше общество МОТК, и по моей просьбе возглавил ее. Правда, после моего ухода из руководства общества, тандем тогдашний, Галимов - Гарипов отодвинули его, просто не стали приглашать на заседания, искусственно был выведен из руководства общества. В это общество входили доктора н. А. Ахтамзян, А. Бурганов, З. Фаткудинов и канд.н. Вагиз Алиев, Урал Шарипов, Валиахмет Садур, Әдһәм Валишин, Раиса офтальмолог, фамилию забыл и многие другие. А так же в почетные члены были избраны: скульптор Баки Урманче, художник Ахмет Китаев и др. По нашей задумке, все они должны были помогать решать наши национальные проблемы, что мы рассчитывали решить национальные проблемы с их помощью. С нашей стороны это естественно, все татары должны помогать в решение накопивших национальных проблем, пока мы все были заняты строительством коммунизма, накопилось множества проблем, которые требовали своего решения.

В начале 80- годов прошлого столетия, в Москву приехал на курсы повышения квалификации – писатель Тауфик Айди, мы с ним познакомились и подружились. Пока два года он жил в Москве мы с ним часто встречались, и у меня дома и на татарских концертах и у него в общежитие в Останкино. Он познакомил меня со множество людей в Москве и в Ленинграде, в том числе художниками Ахметом Китаевым и Варисом Хасановым, с которыми поддерживал дружеские отношения, особенно с А. Китаевым. В эти же годы или чуть раньше Т. Айди выпустил книгу, на татарском языке в Казани, которая называлась «Кайда да кадерле», где татарских читателей познакомил его

Удивительной семьей москвичей-татар, профессора МГУ Искандяра Нигматуллина и

его троих сыновей. Старший из сыновей профессора И. Нигматуллина – Роберт Нигматуллин был уже доктором наук по физмату, кажется, второй сын-Булат канд.н., а младшей из сыновей Искәндәр абый, Раис, был еще студентом. Так мы все рядовые читатели были рады за своих сородичей, которые добились таких внушительных успехов, от души порадовались за них, после ознакомления с такой замечательной семьей. Он впервые показал, познакомил нас с настоящей татарской интеллигентной семьей, о существование которых мы просто не знали, поскольку о татарах в печати ничего не было слышно, есть среди татар известные ученые, ядерщики, химики, физики – ничего кроме своих близких никто о них не знал. Вот Тауфик Айди, татарский писатель-патриот с большой буквы до нас довел о них, прорвал молчаливое кольцо вокруг их имен. Мы были бесконечно благодарны за это Т. Айди, как будто он нам вернул наших самых дорогих родственников, которые затерялись много лет назад, а он их отыскал и вернул.

В те же годы в Москве по рукам ходила очень редкая книга, Батыев – Абдуллин, небольшая по размеру, которая называлась «Господа Акчурины». Где с советской точки зрения описывалась история знаменитой семьи фабрикантов Акчуриных. Так мы были чуть-чуть наслышаны об Акчуринах, но в этой книге достаточно обширное было описание мануфактур и торговые точки этой семьи, но самое главное, там было несколько слов написано об Юсуфе Акчурина, который был нам интересен как борец за независимость татар.

Как мы радовались, узнав о своих сородичах, и как мы сокрушались наших

национальных потерях. Там в этой книге приводились денежные средства Акчуриных, впечатлительные цифры, 15 миллионов золотых рублей!? И все это была конфискована, а сами Акчурины сошли из нашей жизни. Нам было очень жаль, пусть это лично не принадлежало никому из нас, но он принадлежал татарину, значить и всем татарам в том числе, поскольку Акчурины были татары. К тому времени, настолько надоела нам советская власть, аж до тошноты. Естественно, мы интересовались своими знаменитыми родами, людьми, ведь нация не состоит от одних рабочих и прочих, эти низы, которые так же нужны, как и его и верхние слои, все наше, все родное и близкое для всех нас. Так мы воспринимали вчерашнее свое национальное прошлое, нисколько не отделяя от себя выходцев из знаменитых семей...

Я помню, как академик Хабиб Миначев приходил на наше собрание со своей помощницей, уже не помню ее имя, приятная такая было женщина. Я вел собрание, вдруг в зал ходят два человека, мужчина с молодой женщиной и садиться. И мне говорят, о присутствии на собрание академика Хабиба Миначева, он сидел в первом ряду со своей помощницей, довольно пожилой человек. Надо было мне прервать собрание и поприветствовать ученого, но этого не сделал из-за своей не опытности, теперь уже стерлась из памяти. Наверное, это можно объяснить с недостатком опыта проведения собраний, поскольку этим я раньше не занимался, по своему статусу был рабочим, т.е. принадлежал классу гегемонов, естественно, производственных собраний не вел. Очень волновался по началу, язык присыхал к гортани, приходилось все это преодолевать.

Почему, я вдруг оказался в роли ведущего в национальном движение в Москве в 80-х годах, такой не подготовленный? Объяснение очень простое, поскольку никто из подготовленных, не хотел браться за национальные проблемы, очевидно, наши люди боялись, это было опасно. Да и подготовленных людей в то время, да и сегодня, наверное, таких людей немного. Способные отстаивать национальные интересы, среди татар в то время просто не было. Я думал вот скинем коммунистов, когда нибудь (в восьмидесятых мало кто мог себе представить, что спустя каких-то 13-14 лет распрощаемся с коммунизмом и представить не мог), вот тогда появятся просвещенные татары, национально ориентированные меня и заменят. Я этому верил искренне, но они не появились даже сегодня.

Теперь жалею, что не нашел время пообщаться с академиком Х. Миначевым, моим однофамильцем, но уже не вернешь. Мы с ним несколько раз говорили по телефону, естественно, я звонил ему, поскольку мне что-то нужно было от него, а не ему от меня. Мог бы, и встретиться ним, прийти к нему, его институт был недалеко от меня на Ленинском проспекте, где я тогда жил, но, увы, не воспользовался с его благосклонным отношением к нации.

В дальнейшем, наше общество раскололи раскольники с подсказки КГБ, был полностью переключен на различные разборки с группой Гарипова-Галимова, которые навязали эту борьбу, захватили власть в руководстве нашего общества и т.д. Больше было не зачем звонить академику, но он никогда не отрицал, что он татарин, хотя говорят, был женат на русской. Бич наших многих татарских ученых, и генералов тоже, мало кому из них удалось избежать смешанного брака.

Да, много было различных ученых, писателей которых приходилось время от времени беспокоить различными просьбами для общего дела и они всегда шли навстречу.

В 1985 году решили провести в Москве юбилей Абрара Каримуллина, известного ученого, которому исполнилось 60 лет. Взялись организовать юбилейный праздник вместе с Исмагилем Акчуриным, замечательным человеком и настоящим татарским патриотом. Он взялся составлять меню, что где купить для стола, я организационный вопрос, найти помещение для банкета, договориться с юбиляром с датой проведения мероприятия и пригласить гостей и т.д.

Прекрасно прошли юбилейные торжества, всем понравилось, все остались довольны, в том числе и юбиляр. Нам было приятно чествовать такого ученого борца за национальные интересы. Мы читали его труды по истории татарской книги, где он писал об удивительных вещах, возвращал нам нашу историю через татарскую книгу, через татарских издателей, показал грандиозный успех татар в издательстве книг. Где одни названия татарских книг, которые достигли за короткий период времени несколько сот тысяч. Татары по количеству выпуска книг и по названиям, в Российской Империи занимали третье место, пропустив вперед себя лишь эстонцев, оставив далеко позади и украинцев, и грузин с армянами, и белорусов. Нас всех от гордости распирало, за старания предков своих в 19-ом и начало 20-го веков. Он так же показал, что за советское время татарское книжное издательства Татиздат, скатилась намного ниже, чем дореволюционное время. Он показал наглядно в своих книгах как советская власть постепенно, но верно сокращала наименований татарских книг, тираж правда рос, некоторые книги выходили солидными тиражами, а наименования книг неуклонно сокращалась. Мы видели, как советская власть с нами поступила не честно, все врала, а сама творила все то, что и было до революции, чтобы нас оттеснить назад. Создавая искусственные препоны для того, чтобы татарская нация не развивалась вовсе. Для этого делала все возможное и не возможное, постепенно закрывала всюду наши школы, неуклонно сокращала преподавание предметов на татарском языке, навязывала нам русский язык, нашу культуру держала в ежовых рукавицах и не давала ей развиваться, и т.д. и т.п.

Пришли перемены в стране, теперь коммунизм не строим, возвращаемся обратно в капитализм, но не все татары готовы принять новый/старый строй. Мы оказались не готовы к переменам, у нас не было выработана система для защиты национальных интересов, мы ее не создали, не подготовились, всецело доверившись сладким речам своих коммунистов, которые повторяли то, что приказывала им правители из Москвы. Но, кто должен был этим заниматься, подготавливать нацию к переменам? Татарская элита или кто? Если, конечно, такая элита существовало у нас.

Мы, естественно, не могли создать тайные общества как евреи, которое могла бы нас подготовить к переменам, поскольку оказались представленные сами себе. Татары, брошенные своей элитой, оказались под очень жестким прессингом, даже порой этого и не замечали, приученные ко всему терпеть, за все время своей колониальной зависимости, как раб привыкает своему рабскому положению, так и мы, привыкли с неволей.

Я собрал несколько своих сторонников и возглавил национальное движение в надежде, на то, что найдутся достаточно свободолюбивых татар, и встанут рядом. Надежды пока не оправдались….

Вот, Роберт Искандярович Нигматулин, академик РАН, д-р ф-м.н., высказался на страниөах газеты “Татарский мир”(Татар дньясы) №4, сентябрь 2002г.: «Мой дед Гениатулла Терегулов…Предки моего деда, служили русскому государству еще со времен Ивана Третьего…, стойкость Акчуриных, Тенищевых, Кудашевых, Терегуловых, которые отказались менять веру., лишились званий, нажитого имущества и жили крестьянским трудом. Испытав несправедливость со стороны русского государства, они тем не менее, продолжали служить ему (царю) честно и достойно… Я по своим культурным и гражданским идеалам.… уже стал русским», Р.И.Нигматуллин.

Что это такое? Непонятно. Тут бы задать самому себе, академику Нигматуллину вопрос: почему он воспитывался в русле русской культуре? Что не было своей, татарской культуры? Почему это так произошло и кто в этом виноват? Это же элементарно, если он человек мыслящий, то обязан был задать сам себе вопрос. Почему? Но, почему-то эти вопросы прошли мимо его сознания. Это же по существу, проделали с ним и его предками Российское государство, которому их род служил, насильственное действия, побудили его отказаться от своей культуры. Тем самым государство Российское по отношению его рода совершило преступление, за которое предусмотрено наказание, и это предусмотрено Международным судом. За побуждение к отказу от национальной и культурной принадлежности.

Он этого не знал, или не хотел знать? Поскольку, такие знания всегда чревато последствиями для любознательных. Испугался властей? Может быть, этот вечный страх засел у него и у его рода подкоркой.

Ничего такого не было сказано другими татарскими учеными академиками не принадлежавшим родовитым семьям, ни Хабибом Миначевым членном АН СССР, ни Камил Валеевым, также членом АН СССР, ни членкор Академии АН СССР Әдһәмом Тенищевым, хотя эти двое, Х. Миначев и Э.Тенищев были женаты на русских женщинах. И другой наш знаменитый собрат, ученый д. хим.н. Вил Мирзаянов, который ныне живет в США, женатый на еврейке, так же не отказывается от своей национальности.

Интересно, как бы поступил в подобной ситуации академик Сахаров Андрей Дмитриевич? Который бросил весь свой авторитет, звание лауреата Госпремии СССР, кстати, надо сказать, дважды был он удостоен этой премии, и трижды Герой Социалистического труда, за евреев, которым не разрешил Советский Союз переехать в Израиль? Он просто заступился за малознакомых ему людей и бросил всю свою блестящую научную карьеру ради них. Потом уже он защищал всех, кого притеснял Советский Союз, в том числе и крымских татар и Мустафу Джемилева. Академик Сахаров защищал диссидентов, а самого Сахарова и диссидентов подкрыло взял Запад и защитил их от советов.

Я знаком еще множества учеными татарскими профессорами, докторами различных наук, кандидатами наук, отношения с ними сложились по-разному, нашими писателями и прочей интеллигенцией, но ни на одного из них не могу показать пальцем, что тот или другой, готов записаться русским? Ни от одного не слышал, кроме Р. Нигматуллина. Он сам об этом написал, за язык его никто не дергал, сам выразил свою позицию. Возможно, ему показалось, что татар уже нет, это он остался один за всех своих сородичей, понимая одному невозможно сопротивляться и решился, наконец объявить об этом вовсюслышание? А, как же общество татарских мурз, они тоже готовы отказаться от нации татар? Так сказать, скопом, как во времена Анны Ионовны? Тогда отказавшихся креститься мурз, были отобраны поместий, их родовые дома, земльние угодия, крепостных крестьян, и они остались ни с чем. Тогда их в народе назвали «ЧАБАТАЛЫ МОРЗАЛАР», а сегодня их в пору называть их, как «АДАШКАН МОРЗАЛАР». Поскольку из их лагеря в защиту национальных интересов татар нет ни одного возгласа против ФЗ № 309, ни против смены национального имени, о чем трубят все русские шовинисты!! Нет, наоборот, они хвастаются тем, что служат Российскому государству, не смотря ни на что, вот уже 500 лет, которое их уничтожает все это время. Что это, маразм или особая преданность мурз, несмотря на притеснения в прошлом и сейчас, готовых добровольно отказаться от нации и записаться русскими? Чем вызвано такое рвение у академика, но в мире ученых такого не сыскать. Не знаю, не представляю. Может, с ним (Р.Н.) сыграла злую шутку излишняя самонадеянность, этим грешат многие татары, особенно в молодости. Признаться, в молодости и я был очень самонадеянным молодым человеком, в последствие понял, это у меня было от недостатка знаний культуры русского народа. Хотя, признаться, я также воспитывался вроде в русле русской культуры, но, тем не менее, я допустил большую ошибку, женившись в молодости на русской. Когда вопрос встал о детях, она и заявила, «как может от меня быть дети татары»? Вот тут-то пришлось мне задуматься и признать свою ошибку, пришлось развестись, но уже время было упущено, вот так остался без детей. Может и академик Р. Нигматуллин поверил в свою непогрешимость и поэтому сделал такое заявление? Кто знает? Наверняка власти РФ уже их давно переписали в русские вовремя переписи населения, поскольку их общество татарских мурз не высказался против такого подхода властей.

Я уже писал выше, с Нигматуллинами познакомился через книгу Тауфик Айди, однажды случайно даже встретились в студии художника Ахмета Китаева. Где-то, наверное, в 90-х, или в конце 80-х годах прошлого века. Он мне хорошо запомнился, довольно высокого роста, молодой подтянутый, стройный, одетый был в легкий льняной костюм, серого цвета, было лето прекрасная пора. Я когда пришел, Китаев кажется представил меня, точно уж и не помню, меня поразило в нем одна черта, неприсущее интеллигентному человеку, он говорил о каком-то своем знакомым, «абдрама Роберт» и хохотал при этом, то и дело повторяя эти слова и опять хохотал. Я был очень удивлен, что в этом слове смешного? Мишари говорят так, «абдырама», а в литературе это слово произноситься как «аптырама», разница в одной фонеме, где мой земляк вместо принятого буквы «п», вставляет свою привычную букву «б». И чего тут смешного? Кретин, подумал я тогда.

В 2001 году решили провести Круглый Стол на тему Куликовской битвы, эта тема время от времени возникает на страницах различных изданий, которые любят, дразнит нас всякими историческими выдумками. Вот мы и решили провести такой форум, тем более у нас был накоплен солидный материал на эту тему. Я написал от имени НДП «Ватан» тогдашнему хозяину Дома Асадуллаева, директору Колледжа МИД господину Гаврюшину И.Ю. и получил разрешение провести Круглый Стол. Сам подготовился и пригласил специалистов историков по татарской истории, Шамил Фатеховича Мухамедьярова, германиста д. ист.н. профессора МГИМО Абдулхана Ахтамзяна, д. ист.н. Агдаса Бурганова, д.философии Кульпина Э.С., а также пригласил более 20- и генералов из татар. На этом Круглом Столе было также множества татарских активистов Москвы, ряд руководителей общественных организаций татар Москвы. Круглый Стол вел я, прошел он на высоком уровне, о нашем форуме много было комментариев в СМИ, где некоторые комментарии нас задели своей необъективностью в изложения материала. Решили провести пресс-конференцию по этому поводу, начали искать помещение для этого. Поскольку по договоренностью с МИД-ом нам только раз в месяц давали Актовый Зал для проведения различных мероприятие, а так как нам нужно было срочно собрать пресс-конференцию, то придерживаясь договоренностей, мы даже не пытались, поскольку это было бесполезно. Я обратился американский центр содействия демократии, где давали нам и другим помещения для ведения таких мероприятий, всегда безотказно, но в этот раз директор этого центра г-жа Яковлева отказала предоставить нам зал. Сказала, ей не близка эта тема, поэтому помещение не может дать. Ну что делать, поехал я к Ринату Кудашеву в его Гидопроект, так кажется, назывался им возглавляемый Институт, на улице 9-ой Парковой, и он дал разрешение провести наше мероприятие. Но, на следующий день звонить мне, и отказывает предоставить помещение. Говорить, что нагрянул к нему в Институт сотрудник ФСБ, перевернул весь его институт и по этому он вынужден мне отказать, добавил, что ему запретил сотрудник ФСБ давать Конференц-зал для меня. Ну, что делать, такие случаи были и в прошлом, когда райком запрещал провести дни Тукая в библиотеках Москвы. Я начал искать другое помещение. Согласилась дать нам небольшое помещение одна православная редакция не то какого-то журнала, не то газеты, делать нечего мы согласились. Вот решил пригласить на эту пресс-конференцию, тогда уже академика РАН, президента АН РБ, депутата Госдумы Роберта Нигматуллина. Я ему доложил обстановку, которая сложилась после проведения Кругого Стола на тему: «Куликовская битва, правда и вымысел», хотим провести пресс-конференцию с тем, чтобы дать отпор всяким злопыхателям. Господин Нигматуллин спрашивает, зачем это вам надо? Я говорю, надо же показать татарскую позицию, хватить мы молчали слишком долго, сколько можно молчать! Р. Нигматуллин закричал в трубку: «Нет татарской позиции и быть не может»! Я возразил, как же так, татарский народ есть, а позиция у него нет? Как это понимать? «Так и понимай, нет никакой татарской позиции и быть не может». На этом наше общение прекратилось и у меня ни малейшего желания не было с ним общаться дальше. Вот опять встретиться пришлось на Конференции по родному языку, которую проводила татарская молодежь. На эту конференцию пригласили академика Р. Нигматуллина, который вел конференцию. Правда, он сказал, что не филолог и поэтому будет говорить о том, чем он занимается. Показал, как себя ведет воздушный пузырь в наглухо запаянной трубе. Три положение воздушного пузыря было в запайной трубе, рассказал лишь о двух положениях, внизу трубы и вверху трубы, поскольку пузырь двигается от вибрации, изменяя при этом давление в самой трубе, что приводило к поломкам в космических двигателях во время полета в космос. Насколько я понял, эта теория уже давно известна, а поломки в двигателях космических кораблей случается сейчас? Как нужно это понимать? Таких вопросов ему никто не задал, а меня интересовал другой вопрос, по этому это не суть важно для меня, полетит или не полетит космический корабль? От этого на прямую не зависит судьба моего народа и его будущее.

Я ему задал свои два вопроса, чем вызвал довольно бурную реакцию некоторых особ, но спасибо академику он решительным образом пресек их желания ограничить меня во времени и я успешно задал свои вопросы:

- Скажите господин академик, вы лет восемь или девять лет назад написали в газете, что ваш предок Терегулов служил Российскому царю и государству с Ивана Третьего, отказался креститься и потерял все имущество и привелигии, но остался верен своим традициям, и продолжал служить честно царю и Российскому государству. У вас родители татары, жена у вас татарка, разговариваете по-татарски, но, поскольку воспитан в русле русской культуры, то себя считаете уже русским? Прошло после вашей статьи достаточно время, у людей со временем меняются позиция. А как у вас, вы, по - прежнему считаете себя русским?

Да ответили вы, мне все равно, что записаться татарином или башкиром, или русским.



Следующий вопрос был такой. В 2001 году проводили Круглый стол на тему: «Куликовская битва, правда и вымысль», где приняли участие многие татарские ученые историки, доктора ист.н. около двадцати татарских генералов и много других уважаемых людей. Был большой резонанс в СМИ по нашему Круглому Столу, были некоторые положительные публикации, но были и другие, повторяющие старые небылицы. Мы решили провести по этому поводу пресс-конференцию, и я тогда обратился по телефону к вам и предложил принять участие в пресс-конференции. Вы спросили, для чего я это собираю пресс-конференцию, я вам ответил, чтобы выразить татарскую позицию по этому делу. Вы сказали, нет, и не может быть никакой позиции у татар! Я был обескуражен тогда. Вы, по - прежнему считаете, что у татар нет никакой позиции и быт не может? Все же прошло с тех пор десять лет, может, ваша позиция поменялась, или осталась прежняя?

Вы ответили, нет, не поменялась, ваша позиция осталась прежняя. И начали говорить о том, что эта была не война между русскими и татарами, а война с раскольником Мамем, который. По вашему мнению, узурпировал власть в Сарае….

Академик АН РФ Р. Нигматуллин считает себя уже русским, поскольку он вырос в окружение русской культуры? А что, он один рос в окружение русской культуры и воспитывался соответственно в духе этой культуры? Многие москвичи татары, да и не только они, воспитывались точно так же как и он, ну и что из этого? Все москвичи-татары по его мнение должны считать себя русскими? А они себя считают татарами, даже абсолютно не зная татарской культуры, не посещая татарские концерты, мероприятия татарские. Не говорят на татарском языке, поскольку их всех лишила советская родного языка, оторвала от родной культуры, от родной среды, очень многие потеряли язык, они почти поголовно не понимают татарскую речь. Но, тем не менее, им в голову не приходить такая мысль, как добровольно отказаться от своей национальности!? Все они себя считают татарами сегодня, а вот завтра, как они себя будут идентифицировать? Это действительно вопрос, во многом зависит от нас, считающих себя татарами, пока тут не ясно, вопрос остается открытым. Я то же рос и воспитывался, и формировался в русле русской культуры, что было делать, когда нам нагло врали отцы коммунизма? Которые, строили в нашей стране – коммунизм. Но, почему-то в реестре входящих языков в коммунизм, не оказался татарский язык? Вот, как только это стало известно в середине 60-х годов это положение, я об этом узнал спустя десять лет, и задумался, а почему татарскому языку в коммунизме нет места? Тут впервые подверг сомнению слова, сказанные из самых высоких трибун, Генеральными Секретарями ЦК КПСС. Я ведь не академик и не рос в профессорской семье, а простой советский человек, рожденный в семье колхозника, поскольку когда я родился в наших селах были все колхозниками. А какой кругозор в деревне? Детство мое прошло очень скудно, нищета и голод, ни одет, ни обуть было нечего.

Часть моего детства прошла в Москве, после первого класса мама взяла меня и повезла в Москву, это было 1947 году, я еще застал карточную систему в Москве и при мне отменили осенью того же года. И в Москве было голодно, ни у матери, ни у меня карточки не было, нам ничего не продавали в магазинах, у нас не было продуктовых карточек. В Москве после войны остался папа, Минач Салахетдинов, инвалид войны первой группы, у него была карточка, на эту карточку 400 грамм черного хлеба давали, а что еще было положено на этой карточке, не помню, осталась в памяти только хлеб, возможно на остальные продукты не было денег и поэтому не покупали? Папа, Минач Салахетдинов был человек со сложной судьбой, родился он в 1896 году в деревне Карга Ендовищенской волости Нижегородской губернии в довольно зажиточной Крестинской семье, было их в семье четверо детей, трое братьев и одна сестра. Отец его, мой дед Салахетдин был музыкантом и играл на скрипке. Занимался отходным промыслом, каждую зиму ездил в Москву и играл в ресторане не то в Метрополе, не то в каком-то другом ресторане. Отца в 18 лет забрали на первую Мировую войну, которая началась в 1914 году. Кстати, на той войне много наших, деревенских участвовали, там же погиб и старший брат Момы – Сафиулла сын, Садека. Кто-то из деревенских видел, как дяде Сафиулле немецкий солдат отрубил полголовы.

По словам моего старшего брата Ахмета, отец ему рассказывал, как красные коммисары ходили по окопам и уговаривали повернуть штыки в сторону богатых. Уговаривали и днем и по ночам, говорили «вот скинем богатых нахлебников, заживем припеваючи. В магазинах будет все бесплатно, никаких денег, пошел в магазин и взял сколько хочешь». Брат мой удивлялся наивности отца, брату в то время было уже 21 год, и он понимал, что все это обман. А отец на его возражения говорил, «что он один поверил что ли, поверили миллионы этим коммисарам».

После 1-ой Мировой, которая плавно перетекла в гражданскую войну, отца призвали в мусульманский полк, который организовался в г. Самаре. Где было много татар из наших деревень, Яндовищи (Ендовищи), Карги и других деревень. Там отец участвовал против адмирала Колчака, который наступал из Сибири на Казань. По словам отца, обеспечение боеприпасами было плохо у красных, патроны то и дело заканчивались. Тогда они отступали от занятого накануне села и отдавали село белым. Так на дню несколько раз бывало, повторялось. Вот однажды в разгар атаки белых на село, (какое село уже брат не помнит, может отец называл название села, а может и нет), у солдат мусульманского полка кончились патроны и они не успели во время эвакуироваться и часть солдат попали в плен колчаковцам, среди пленных оказался и наш отец. Коммунистов белые всех расстреляли, и стали допытываться, есть ли среди них еще коммунисты? Нет. Тогда обещали завтра возобновить допрос на следующий день. На следующий день повторили вопрос, остались ли среди вас коммунисты? Отложили расстрел до следующего дня. Утром просыпаются пленные, один и спрашивает у отца, тогда он еще был холостой, «что с тобой Минач? А отец спрашивает, а что? Ты весь седой», отвечают ему. Так отец наш в одну ночь поседел как лунь, я его помню всего седого, думал, поседел от возраста, как и все, а оказывается он поседел в 24 года. Потом Колчак мобилизовал попавших в плен мусульманских солдат, и наш отец был возчиком в Армии Колчака до 1922 года, когда разгромленный Колчак остатками своих войск перешел Китайскую границу и там завершил свою войну.

Не известно, когда отец вернулся домой, где-то в 1926 или в 1927 году поженились с нашей мамой. Вовремя НЭПа открыли продуктовый магазин в д. Карга, после упразднения НЭПа, переехали в соседнюю деревню Яндовищи, откуда была мама, перед самой войной хотели переехать в Москву, мама приехала в деревню, чтобы нас забрать, но тут началась война и отца забрали на войну. Теперь уже во Вторую Мировую, ему было уже в то время 46 лет, отец пятерых малолетних детей. Бедный отец, провоевав более 14- лет, за советскую власть, участник трех войн, умер в 1956 году в возрасте 60- лет.

Моя мама, Зәйнәб Садекова, была очень красивая, энергичная женщина. Сейчас думаю, героическая была женщина-татарка, главное, никогда не впадала в панику. Попробуйте всю войну и после войны, пережить вместе со своими пятеро детьми и с бабушкой, которой было уже 71 год к начало войны. Всю эту ораву 7 человек попробуй, прокорми, во что-то одень, когда самому старшему из детей было 13 лет, а самому младшему 3 года. А был жестокий голод, она наступила прямо после наступления 1942 года, кое-как зиму пережили, пол деревни вымерла с голоду весной 42 года,. А, деревня наша была большая, более тысячи домов насчитывалась в то время, да к тому же свирепствовал тиф. Кто от голода, кто от тифа умер, к весне у многих домов одни печные трубы торчали над срубами, все пошло в печь, на топку. Как мы выжили в такой обстановке, даже не представляю, но выжили. Колхоз не выдавал ни одного грамма хлеба за всю военные годы и после войны вплоть до 1949 года, а налоги платили, мясо 50 кг.5000 яиц, масло, шерсти сколько-то кг, все это платили, откуда все бралось, не представляю. Конечно, все ценное, что было в семье, все распродали за бесценок, меняли на съестное, на картошку, на рожь. А все это еще нужно было из соседней русской деревне Кечасово, которая от нас была в восьми километрах от нас, тащить на горбу. Все это мама тащила на себе или на салазки со старшим братом Саяром, которому было в то время 11-12 лет от роду, а остальные еще меньше.

Вот приехали в Москву в 1947 году, я не знал ни одного слово по-русски, сестра Сания апа, она была самая старшая из нас, ей было уже 19 лет, меня назвала Женей. Почему-то наши татары в Москве называли себя русскими именами, вот она и назвала меня так. Я ходил под этим именем пока официально не сменил на Евгения, вот с этим именем в сложности и проходил целых 55 лет, пока не поменял и имя, и паспорт в 2002 году.

А что же мы ели, без карточек, которых у нас не было? Мать подторговывала, и этих денег хватало прокормиться всем, карточка была у сестры, поскольку она работала в шпулечной фабрике рядом с домом, мы тогда ютились в комнате 8 кв.м. 6 человек, на Шаболовке. Однажды мама взяла меня собой на Данилевский рынок, это прямо на следующий день нашего приезда в Москву. А там народу уйма, все снуются туда-сюда, кто-то покупает, а кто-то ищет себе, что -либо купить, мы с мамой потерялись на рынке. Я рядом шел с мамой, но людей много, они туда-сюда снуют и так быстро, и меня от мамы незаметно оттерли. Смотрю, мамы не вижу, я ее искать, да куда там. Пошел к выходу от рынка, думаю, она обязательно выйдет из рынка я тогда ее и увижу. Встал и смотрю во все глаза на выходящих людей из рынка, через какое-то время появляется мама, увидев меня очень обрадовалась и спрашивает: «как это я догадался прийти к выходу?», я ей сказал очень просто, «когда заметишь, что меня нет рядом, то ты и пойдешь к выходу из рынка откуда мы входили». Потом мама меня тоже научила торговать, сначала давала мне конфеты подушечки и велела их продавать по 50 копеек, это сказала она по-русски, потом печение по рублю, после дала пряники и сказала «боларны сат икешәр тәңкәгә” и ушла. Я не знал, как ике будет по-русски, люди спрашивают почем?, я не и знаю, как им сказать? Потом вспомнил, наш дом, где мы жили, тоже был под номером ике, и называли «вторым домом», я и говорю – второй рубль. Засмеялся, один и говорить, эх татарчонок, два рубля это будет. Вот так, деревенский татарчонок на третий день своего пребывания в Москве узнал как по-русски цифра – ике. Потом мама дала мне 30 рублей денег, и я начал самостоятельно торговать папиросами. Невозможно себе представить сейчас, буквально все продукты были по карточкам, а на рынке или на уличной торговле все на деньги. Папиросы шли хорошо Беламор канал, Норд, Дели, эти были ходовые, их курило большинство населения, папиросы Казбек курили советские начальники и блатные, всякое ворье. Торговал по штучно, что за день наторговал, съедал сам, покупал пирожки с повидлом, которые стоили, попять рублей за пирожок. За папиросами ездил на трамвае, зайцем, в магазин, на Зубовской площади. Трамваи ходили через Калужской площадь, по Крымскому мосту и останавливался напротив продовольственного магазина, где и отоваривался папиросами. Научился садиться на трамвай на ходу, так же и спрыгивать с трамвая. По начало разбил себе колена, видел как мальчишка спрыгивал с трамвая, вытянув вперед одну ногу, и так прыгнул и шмякнулся о мостовой. Потом понял, оказывается ногу нужно вытянуть для того, как коснулся мостовой нужно немного пробежаться. Я быстро всему этому научился, ну, тут всю мою выручку за день и тот запас, который дала мама, у меня украл такой же пацан как я. Это я понял, когда пришел в магазин и отстоял очередь за папиросами, сунул руку в карман, а там пусто. Ехал на подножке рядом со мной такой же мальчишка, не доезжая остановки, спрыгнул на ходу, оказалось это он украл у меня. Мама больше денег не дала, я видно не очень просил. Тут появилось уйма времени у меня, во дворе дома начал с такими же ребятами общаться. Помню, как меня с таким же русским мальчиком заставляли драться. Драться никто из нас не хотел, но орава ребят окружили нас и давай натравливать друг на друга. Все ребята были за этого Витька, так звали мальчишку, а за меня никто, даже мой брат Анихар, меня не поддерживал. Тогда дрались до первой крови. Этот Витек дрался с закрытыми глазами, махал кулаками куда попало, видно было боялся. И мне было страшно, я и молотил его по лицу, по голове, одним словом куда попало, и я ему разбил нос, оказался победителем. Когда кончили драться, я расплакался от обиды, что все болели за этого мальчишку, а за меня никто, даже родной брат Анихар? Видно брат опасался открыто поддерживать меня, он был старше меня на 4 года, ему было уже 13 лет, но, там были парнишки и постарше и посильнее моего брата.

После это качество, видимо перешедшее от матери, мне в жизни пригодилось не раз, особенно в критических ситуациях. Я никогда ни терялся, ни паниковал, а мысленно перебирал варианты выхода из положения. Помню, как я призывался в армию из г. Меленки Владимирской области в 57 году. Тогда всех нас призывников из области собрали в областной призывный пункт, казарма с двух ярусными платьями. Мы из Меленок оказались во втором ярусе, 10 парней, все подвыпившие, провожали друзья, прощались с девушками и т.д., а я был совершенно не знаком ни с одним из них. Мне тоже хозяева устроили проводы, русские люди, у кого я снимал угол, звали их дядь Егор и тетя Маша. Конечно, все расходы я оплатил сам, поскольку несколько месяцев работал на местной пилораме и какие-то деньги там платили.

Вот лежу на второй полке и наблюдаю, что твориться вокруг. Вижу, как кампания каких-то подвыпивших парней восемь или девять человек, внизу задираются, ко всем пристают, и избивают всех не понравившихся подряд. Смотрю и соображаю, вот они поколотят всех внизу и полезут наверх, и продолжат то же самое, что и на первом этаже? Не хочется быть битым. Я этим, из города Меленок, обращаюсь со словами, которых увидел впервые в областном военкомате: «Видите что твориться, сейчас побьют всех на первом этаже и полезут бит на второй этаж. Что будем делать? Предпочтем быть избитыми, или сами их побьем»? Молчат, ждут, что я предложу. Я им сказал, «ждать нечего, давайте спрыгнем вниз и начнем их молотить первыми, нужно опередить события». Все соглашаются, лишь один спросил, «как я поступлю», я ответил, «прыгай, потом увидеш». Все мы прыгнули на них и начали молотить этих забияк. Все было покончено в считанные минуты, никто из них не оказал сопротивления. Тут все потянулись ко мне, те которые были побиты, из г. Гусь Хрусталя, Мурома, Бутылицы и еще из каких-то районных городов области, сейчас уже не помню. Так обнаружилось у меня организаторский талант, о существование которой я до того не подозревал. Вот один татарин стал командиром над 56-и русскими, которые были готовы делать все, что скажу. Это пригодилось по прибытию в часть, куда нас всех определили в одну роту, с нашим прибытием рота стала чуть больше 200 человек. Учебная была рота. До нашего прибытия там 40 кавказцев, преимущественно армян, затюкали более ста рязанских парней, мы с ходу поколотили армян, и все успокоилось. Там были с десяток москвичей, евреи, которые были призваны на несколько месяцев раньше нас, мы то прибыли в часть во второй половины декабря месяца, значить они были призваны концу лето. Вот они были помкомвзводами и командирами отделений. С ними каких-то контактов у меня не было и они в число моих друзей не входили. У них у всех были какие-то родственники за границей, друзья какие-то в Японии в Америке. А у меня за границей никого и меня даже туда не тянула. Вот некоторых из этих помкомвзводов, с моего разрешения били солдаты в Ленинской комнате. Я не давал распуститься никому из моих друзей. Тогда я разницы не видел между татарами и русскими, чувствовал себя на равнее со всеми, в документах был Мухаммет, а так звали меня Женей, признаюсь, в те годы даже чурался от своих татар. Но, чтобы отказаться от своей национальности, в голову не приходило, не знаю, с чем это было связано. Может это было связано с комсомолом, в которой я вступил в 13 лет еще в деревне? Возможно, думал, строим коммунизм для всех, как-то в то время не задумывался, как это будет, будут ли там татары или нет? Теперь затрудняюсь ответить, что я думал тогда. Был в роте одни татарин, а я с ним не общался. Почему, прятал ли в то время свою национальность и прикидывался русским? Наверное, так и было, но по документам я был татарин. После воопше отошел от татар, ни с кем не встречался, не ездил в деревню, официально поменял свое имя в 24 года, но, несмотря это всегда себя считал себя татарином.

Но, человек не может отойти от своих корней, сколько бы не старался, кровь берет свое и обязательно накажет того, кто пошел по ложному пути. Я вернулся в свою нацию и стал ее пламенным патриотом, борцом за выживание татар. Ну, это случилось значительно позже, мне было тогда уже 31 год. С учебой как-то не заладилось у меня, начало учебного процесса было не так как у всех детей достигшего школьного возраста, меня в 1 класс отдали в 8 лет, а все дети ходили в школу с 7- лет. Потом, после окончания первого класса, меня повезли в Москву, где после войны обосновался. Мы с мамой, после двух летнего пребывания в Москве, где я просто два года болтался и не ходил в школу, вернулись опять в деревню, и я пошел в школу и меня приняли в третий класс. Этот эпизод мне как-то не запомнилось, учился я хорошо, на одни пятерки. Мне нравилось учиться и, я с нетерпением ждал 1-го сентября, чтобы пойти учиться и получать там новые знания. Я чувствовал, что с каждым следующим классом мне давали новые сведения, и мне это очень нравился. Так было до окончания школы, которую окончил в 1954 году, осенью пошел в райцентр от нашей деревни 12 км., поступил там учиться в татарскую школу, хотя в райцентре была русская школа, мои однокашники поступили в русскую школу. Когда узнали, что я документы подал в татарскую школу очень удивились, что я, зная русский язык и общаясь на нем в совершенстве, пошел в татарскую, а они, не зная русского языка, пошли учиться в русскую школу? Мне в голову не приходило менять татарскую школу на русскую, я любил татарскую литературу, много читал, так же много читал и книги на русском языке, поскольку два года проведенные в Москве не пропали даром, я совершенно говорю по-русски без акцента с самого детства, т.е. с 10-лет.

Я уже писал, что учился на отлично, учеба в школе не давалась легко, по многим предметам у меня просто не было учебников. На уроках я все запоминал, что говорил учитель или учительница, потом на следующем уроке или через урок, повторял услышанное слово в слово. Что характерно, запоминалось мне вся учеба легко, в это время, как все дети на уроках, успевал шалить и одновременно все сказанное учителем запоминать. Однажды учитель истории кажется, когда я слишком расшалился, остановился на полуслове, поднял меня с парты, сказал повторить то, что он объяснил только что. Я встал и повторил все, что он нам объяснял, учитель ничего не сказал и велел мне сесть. Единственные учебники были у меня задачники поточной науки, По-алгебре, физике, геометрии, даже учебника по химии не было, поскольку химия в 7-м классе и начало 8-го класса еще не так сложно было изучать, я обходился без учебников. Купить учебник просто не было денег. Это я к чему вспомнил, думаю, многие ученики имели такие же способности учиться, как и я. Возможно, но я почему-то был лучше их.

Мне пришлось бросить школу в 8 классе, где я проучился всего полгода, а так хотелось учиться. Мама сказала, бросай учебу, корову не чем кормить. Иди работать в колхоз, будешь корма возить и по пути сбрасывать охапку сена для коровы. Я так и поступил, грузил вилами вмерзшие снопы на воз, рядом с мужиками, те здоровые, а снопы примерзшие, я еле-еле отдирал их друг от друга. Мужики посмеивались надо мной, что силенок у меня маловато. Ну что делать, действительно силенок было мало, мне тогда было 16 лет, я хотел учиться, а меня заставляют таскать эти промерзшие снопы.. Так до лета дотянул и завербовался в г. Бор, на Торфстрой, Горькеовской области. Там было голодно, холодно, заработал себе гастрит на всю жизнь и через полгода сбежал обратно в деревню с твердым намерением. До армии больше никуда не поеду. Аттестат об окончании 7-и летки давало право поступать в педтехникум в деревне Кочки-Пожарки, что от нас в 18 км., но мне не хотелось в техникум, хотел только в институт. Но, в институт брали лишь окончивших 10 классов. Через 7 лет, уже, будучи в Москве я поступил в вечернюю школу, которую также окончили не плохо, с одной тройкой по русскому языку. Я удивился, что некоторые предметы мне даются с трудом, особенно математика, я не понимал некоторые термины, мне привычны они были на татарском, а тут эти термины на русском языке, ничего не понимал и не догадывался почему это вдруг я стал такой тупой? Тем не менее, окончил среднюю школу не плохими отметками, с одной тройкой и двумя четверками, по остальным предметам были пятерки. Поступал в МИИТ на дневное отделение и на первом экзамене срезался, забыл перевести в задачи часы в секунды, мне за это поставили неуд. К тому же оказался не пробивным, у меня было направление в институт с места работы, работал тогда в Метрострое и я шел по льготному списку, после этого не ходил в деканат, не пытался объяснить. Свою допущенную ошибку, в задаче я обнаружил, уже по дороге домой, поскольку все это время думал, почему ответ не сошелся? Я ведь вообще правильно решил? А, ответ у меня не сошелся, и я вспомнил о том, что я забыл перевести часы в секунды, или в минуты, задача была легкая, я такие решал с закрытыми глазами, а тут ответ не сходится? Не повезло. В том же году можно было попытаться сдать документы, еще на вечерний факультет или, на заочный факультет, почему-то этого не сделал. Через год, а может через три, подавал документы на ВЗИПИ, так кажется называлась Всесоюзная заочная геологический институт, тут также по глупости запорол экзамены.

Потом спустя много лет поступил на двух годичные Высшие курсы журналистики в МГУ, где деканом был знаменитый Ясин Засурский. Вот на этом закончилась моя учеба. Конечно, мне в жизни сильно помешала то, что у меня нет высшего образования. Когда я шел на выборы народных депутатов в 1989 – 90 году, я представил справку об окончании Высшей курсы журналистики, в избиркоме засомневались, что эта свидетельство является документом об окончании ВУЗа.. Я и не претендовал, дал то, что у меня было об образование. А курсы эти, были организованы для редакторов районных газет, а это было в 1978 году. Так что, с одной стороны можно считать меня имеющим диплом о высшем образовании, поскольку эти курсы были курсом повышения, а с другой, у меня не было диплома об окончании ВУЗа. Но я всегда учился, всегда знал гораздо больше, чем обладатели таких дипломов, особенно в гуманитарных областях.

Политикой начал интересоваться очень рано, прямо после разоблачения культа Сталина. Я был, как и большинство моего народа, сторонником Сталина, верил в его непогрешимость и очень был недоволен действиями Хрущева направленные на разоблачение Сталина. Так шаг за шагом, читая исключительно передовицу газеты «Правда», понял всю эту фальшь со строительством коммунизма, но еще не понимал, какую сволочную политику они вели против татар. Это я понял позже, чем обман со строительством коммунизма. Это случилось после прочтения книги д. ист.н. профессора В.В.Каргалова, которая называлась «На степной окраине», где писал об ужасных татарах. Которые вечно нападали на Русь, убивали всех русских, а оставшихся сотни тысяч, опять же русских, уводили «в полон». Я впервые засомневался в справедливости этого автора книги, поскольку никакой логике не поддается, как же так, татары все нападали, убивали всех русских людей, а оставшихся в живых людей уводили в плен? Тогда вся Русь должна быть обезлюдована, ан нет, Русь вся крепчает и увеличивается, а татар все меньше и меньше становиться, да и земли у них сокращаются? Что-то здесь не так, подумал я и принялся изучать историю татар. Это было 1971 год, мне стукнула тогда 33 года. Вот с тех пор и изучаю историю своего народа, много книг пришлось перелопатить, много противоречивых высказываний, суждений пришлось слышать, читать, принимать участия в конференциях на исторические темы, выступать оппонентом многих ученых историков и публицистов.

Я рано разочаровался советской системой власти, можно считать, прямо начиная середины 60-х годов, во время Никиты Хрущева первые сомнения возникли. Потом с каждым годом только укреплялась во мне эта уверенность, так вплоть до 1989 года. Я понимал, что дни советов сочтены, и пытался воспользоваться этим, для улучшения положения татар. Все делал, как мне казалось правильно тогда, для того, чтобы обломки Союза нас не накрыла осколками нас, но в тоже время освободить от русского плена свой народ. Ну, дела пошли совершенно не так, как я предполагал, я по наивности думал, предложу идею, а она сама за собой потянет народ!?! Но, увы, не сработала идея, оказалось, тут нужно приложить еще много административных ресурсов и денег, но их у меня не было.

Я понимаю, что у господина академика Р. Нигматуллина голова была постоянно занято с наукой и связанной с ними задачами, которые пытался решить молодой ученый. А, у меня голова не была обременена научными проблемами, не засорены мозги, большей частью свободного времени мог позволить мыслить абстрактно, заниматься самообразованием. Поскольку ум у меня аналитический, все больше анализировал происходящие события вокруг и в мире. Но и наукой я интересовался достаточно много, довольно успешно, на мой взгляд, поскольку не пытался их издать. Да и кто бы издал, человека со стороны, так сказать от сохи, рабочего? Например, я разобрался в теории Дарвина и нашел звено, из которого вышла сама обезьяна. Согласно теории Дарвина обезьяна превращается в человека, а нет ответа на вопрос, сколько раз этот процесс происходил? Один раз превратился и все? Я построил цепочку последовательных превращений обезьян в человека, с периодом в 10 000 лет раз. То есть, каждые 10 000 раз обезьяна превращается в человека, и таких периодов было несколько на Земле. Да и сами обезьяны должны были откуда-то браться, я нашел цепочку, вид зверей, которые в свою очередь превращались в обезьян, как высшая ступень среди животных. Я также описал и тупиковые варианты из высокоразвитых животных, которые не превращались в обезьяны. Все это описал и положил в ящик, поскольку не видел перспективу на ближайшие годы, особенно для себя. Я так же разбирал так называемую скифскую грамматику академика Абаева, где доказал его ложность, и опять засунул в ящик. Увидят ли свет когда-нибудь мои изыскания в этих областях, скажу, откровенно не ведаю, без имени в научном сообществе делать нечего.

Мы люди все мыслящие, одни в области науки, другие на национальной ниве, ну, кто может сказать, что нужнее одни, скажем академик работающей на науку, чем второй, национальный патриот, работающей на нацию?

Вот академик А.Д.Сахаров на это ответил утвердительно, второй важнее, чем первый, когда непосредственно касается твоей нации и когда угрожают его устоям, когда подвергаются сомнении ее целесообразности пребывания на земле. Он бросил все ради право переезда советских евреев в Израиль. Помните, он известный академик, отец водородной бомбы, дважды Лауреат Государственной премии, трижды Герой Социалистического Труда, заслуженно уважаемый ученый, приласканный советской власти, пользовавшийся всеми государственными благами, отказался от всего выше перечисленных благ, и встал на защиту советских диссидентов. Он одновременно многое потерял, но в то же время приобрел Всемирное уважение и любовь миллионы землян. Он стал лауреатом Нобельской премии, получил всеобщее уважение и любовь. Тем самым доказал, что есть вещи гораздо важнее науки, которым он занимался, поскольку знал, что в науке работают десятка тысяч ученых мира и она не умрет, а вот нация в его конкретном виде, может погибнуть если ему не помочь. Академик Сахаров А.Д., защищал и депортированных сталинским режимом и крымских татар и его лидера За возвращения в Крым- Мустафу Джемилева. Он защитил многих людей от советских лагерей, бесследнего исчезновения в этих лагерях. За что ему люди благодарны. Действительно это так.

Могло ли родиться такой академик как А.Д.Сахаров у татар? Сегодня можно утвердительно сказать, что нет. На это есть масса причин, но, самая главная причина отсутствия такой возможности кроется у татар, в отсутствие национально ориентированного воспитания. Все передовые нации воспитывают своих отпрысков исключительно в национально русле, иначе и быть не может.

Поэтому нам не безразлична судьба каждого персонального татарина, будь он рабочий или ученый, все они нам нужны самим. И поэтому мы не отпустим академика Нигматуллина ни куда, ни русским, ни башкиром не отдадим. Нам, татарам он пригодиться самим, мы не можем разбрасываться ни с одним татарином, тем более академиком.

Мохаммәт Миначев, чл. ЦКС НДП «Ватан».



10..03. 2011 г.